- Быть или не быть, - сказал Гамлет, - Вот в чем вопрос. Достойно ль…Достойно ль…
- Стоп! – сказала Черепаха.
Ахиллес выключил камеру.
- Не, ну что это за “достойноль”, – уныло сказал Гамлет. - Люди так не говорят.
- Люди, - сказала Черепаха, - Считают, что ТЫ так говоришь.
- Ты уже пятый дубль портишь, - сказал Ахиллес.
- Зачем мы вообще это снимаем?
- Миру нужен настоящий “Гамлет”.
- А Смоктуновский?! – удивился Гамлет.
- А Смоктуновский – это лучший.
Гамлет решил не обижаться.
- Ладно, - сказал он, - Но сценарий не катит. Я так никогда не говорил.
- А как ты говорил? – спросил Ахиллес.
- Да никак. Я что, псих, сам с собой разговаривать?!
- Люди, - сказала Черепаха, - Считают, что да. И еще какой.
Гамлет фыркнул:
- Давайте так. Я дочитаю весь сценарий, а потом сыграю, как в жизни.
- А ты что, не знаешь, чем все кончилось? – удивился Ахиллес.
- Понятия не имею, - признался Гамлет, - У меня только все началось.
- Ну, давай. Только потом вспомни Гомера, и посмотри на меня.
Гамлет углубился в чтение.
С каждой страницей он мрачнел все больше и больше.
Перелистнув последнюю, он отложил сценарий в сторону, и долго молчал.
Потом все-таки встал перед камерой.
Черепаха отбила хлопушкой:
- “Быть или не быть”, дубль шестой. Мотор!
Застрекотала камера.
- Мама, - с неизъяснимой тоской сказал принц Датский, - Роди меня обратно.